Ключевая ставка после резкого снижения: что ждет Россию в 2025–2027 годах

200 б.п. за один день: зачем ЦБ пошел на этот шаг

Такого масштаба решения у нас случаются нечасто. 25 июля 2025 года Банк России снизил ключевая ставка сразу на 2 процентных пункта — до 18% годовых. Формально — реакция на ускорившееся охлаждение инфляционного давления и признаков перегрева в экономике. По сути — разворот от режима «борьбы любой ценой» к аккуратному смягчению, которое не срывает курс на снижение инфляции.

Ключевые аргументы регулятора звучат прагматично. Внешняя оболочка инфляции ослабевает быстрее прежних оценок: сезонно очищенный рост цен во втором квартале 2025 года замедлился до 4,8% в годовом выражении против 8,2% в первом. Базовая инфляция тоже снизилась — до 4,5% после 8,8% кварталом ранее. На календарную дату 21 июля годовая инфляция — 9,2%. Да, в ближайшие месяцы официальный индекс может подпрыгнуть из‑за индексации тарифов, но это «механика», а не новый виток спросового давления.

Эльвира Набиуллина прямо сказала: внутренний спрос тормозит, экономика возвращается к более ровной траектории. В мае регулятор уже готовил почву и допускал путь к 20% с 21%, но июльский шаг оказался шире ожиданий весны — на это указывает и рыночный консенсус. Как объяснить этот темп? Сигналы охлаждения стали устойчивыми, а курсовая поддержка рубля снизила импульс к росту цен на импорт.

Важно и другое: ЦБ не меняет рамку. Политика останется жесткой «долго». Вице‑председатель Алексей Заботкин подчеркнул: любые последующие решения — только после анализа свежих данных по кредитам, ценам и ожиданиям. Это не старт «гонки на понижение», а попытка поймать баланс.

Теперь про горизонты. В базовом сценарии Банк России видит среднее значение ставки в 2025 году в диапазоне 18,8–19,6% (раньше давали 19,5–21,5%). В 2026-м — 12–13%. Инфляция — 6–7% в 2025-м и возврат к цели 4% в 2026 году с закреплением у цели дальше, если не прилетят новые шоки.

Контекст у этого решения непростой. На июньском ПМЭФ бизнес открыто критиковал затяжную сверхжесткость: кредитная активность населения и компаний осела, в чувствительных отраслях — от автопрома до сельхозмашиностроения и строительной техники — виден спад заказов. Рынок это считал убедительным сигналом: пора ослабить хватку, иначе мы получим не мягкую посадку, а лишний износ производственных цепочек.

На стороне смягчения сыграл и рубль. Крепкий курс уменьшил давление со стороны импорта. Для понимания масштаба: около 40% оборота в непродовольственной рознице — товары из‑за рубежа. Если валюта сильнее, продавцам проще держать цены, а сетям — не закладывать будущую волатильность в наценку. Дисциплина здесь важна — особенно когда спрос уже тормозит.

Но есть и встречный ветер. Бюджет в первом полугодии быстро выбрал лимит годового дефицита — признак мягких фискальных условий. А мягкий бюджет в паре с быстрым снижением ставок — это риск для цен, если увеличить покупательскую способность без роста предложения. Эту рифму ЦБ учитывает и поэтому повторяет: «долго жестко», даже с пониженным номинальным уровнем.

Что дальше: сценарии для экономики, рубля и ставок

Начнем с главного. У регулятора три рабочих трека: базовый (плавное снижение инфляции и ставки), мягкий шок (быстрый спад спроса и инфляции — тогда дорога к 12–13% в 2026-м может быть короче) и жесткий шок (внешние факторы толкают цены вверх — ставка задерживается на высоком уровне дольше).

Что подпирает базовый сценарий? Торможение зарплатного импульса, постепенная нормализация импорта, охлаждение потребкредитования и стабилизация инфляционных ожиданий. Чем он рискует? Узким рынком труда и возможной волной повышения издержек: логистика, комплектующие, тарифы, налоги. Рынок труда — отдельная история. Предложение рабочей силы сокращено, в отдельных секторах нехватка людей хроническая. Это держит зарплаты высокими и может мешать инфляции быстро опускаться к 4% без потери выпуска.

Посмотрим на каналы передачи решения в реальную экономику.

Кредиты и депозиты. Ставки банков начнут ползти вниз с лагом в 1–3 месяца по кредитам и 1–6 месяцев по депозитам. Сильно и сразу — нет, потому что регулятор не отменял рейторик «долго жестко». Банки сохранят премию за риск и подушку ликвидности. Для населения это означает: потребкредиты дешевеют постепенно, ипотека — медленнее из‑за регулятивных надбавок и консервативного прайсинга. Вклады будут понижаться неравномерно, в длинном конце — осторожнее, чтобы не потерять пассивы.

Ипотека. Сегмент жилого строительства уже чувствовал высокие ставки: платежи выросли, спрос сузился, застройщики активнее используют рассрочки и скидки. Снижение ставки ЦБ немного ослабит нагрузку, но не вернет рынок к буму: льготные программы сжались, регулирование риск‑весов осталось жестким, а банки не готовы резко уменьшать премии. Колебания будут по проектному финансированию — стоимость денег для девелоперов может снизиться быстрее, чем для конечных заемщиков.

Бизнес‑кредиты. Формально спрос компаний держится, хотя и сдвигается в пользу оборотного финансирования. В статистике это может выглядеть устойчиво, но часть устойчивости объясняется реструктуризациями: капитализация процентов, пролонгации, перекладки. Иными словами, чистый новый спрос ниже, чем это кажется по валу. Понижение ставки даст шанс оживить инвестиционные проекты с пограничной доходностью — особенно в переработке, логистике и ИТ‑инфраструктуре.

Рубль. Курс важнее для цен, чем любая одиночная ставка. Сейчас у рубля поддержка — в экспортной выручке, ограничениях оттока и умеренном импорте. Снижение ставки теоретически ослабляет валюту, но эффект сглаживается, если внешняя конъюнктура (цены на сырье, логистика) благоприятна, а приток валютной выручки стабилен. Для ценников в торговых сетях это ключ: сильный рубль — мягче полка, слабый — долетает импульс в 1–2 квартала.

Госдолг и бюджет. Доходности ОФЗ уже закладывают траекторию к 2026 году: длинные выпуски чувствительны к риторике ЦБ и к динамике дефицита. Рынку важно, какой микс выберет Минфин: объем заимствований, сроки, доля плавающих купонов. Если финансирование дефицита пойдет в основном длинными бумагами, цикл снижения доходностей может оказаться ступенчатым: инвесторы попросят премию за длительный риск и инфляционную неопределенность.

Рынок труда и зарплаты. Главный нефинансовый риск — дефицит кадров. Сокращающаяся рабочая сила и докупка персонала через повышенные зарплаты — прямой канал в себестоимость. Эту вилку можно разжать ростом производительности и инвестициями в автоматизацию, но это не месяц и не квартал. Поэтому ЦБ и держит линию «дольше жестко»: задача — не дать раскрутиться новой спирали «зарплаты — цены».

Фискальная политика. Быстрый выбор лимита дефицита по итогам первого полугодия 2025-го — сигнал, что бюджет работает как контрциклический буфер. Хорошо для роста в моменте, но добавляет давления на инфляцию и долговой рынок. Именно отсюда и осторожность ЦБ: денежная политика компенсирует бюджетную мягкость, чтобы траектория цен пошла к цели.

Что следить дальше? Несколько датчиков критичны для траектории ставки в ближайшие полгода:

• Промежуточные индикаторы инфляции: недельные и месячные темпы с поправкой на сезонность, диффузия цен по категориям.
• Инфляционные ожидания домохозяйств и бизнеса: разворот вниз подтвердит устойчивость тренда.
• Кредитные потоки: особенно потребкредиты, МСП и ипотека — признак, как быстро решение ЦБ дошло до реального сектора.
• Курс рубля и торговый баланс: импортеры формируют до 40% полки в непродовольственной рознице, курсовая эластичность здесь высокая.
• Бюджет: темп кассовых расходов, параметры заимствований, изменение налоговой корзины.

Сценарии по ставке на 12–18 месяцев можно разложить просто.

• Базовый: инфляция скатывается к 6–7% в конце 2025 года, ожидания стабилизируются, рубль без резких провалов. Тогда шаги снижения продолжатся нерегулярно, с паузами для оценки данных. Коридор 12–13% в 2026-м выглядит достижимым.
• Рисковый «жесткий»: внешний шок по логистике или сырью, всплеск цен на импорт и ускорение зарплат. Здесь ставка останется на уровне высоких «подростков» дольше, а темп срезания будет минимальным.
• Рисковый «мягкий»: резкое охлаждение спроса и кредитования, тише рынок труда, падают инфляционные ожидания. Тогда регулятор может ускорить шаги, но все равно будет подчеркивать «долго жестко», чтобы не сбить якоря ожиданий.

Как эти траектории отразятся на обычной жизни?

• Ипотека: платежи по новым кредитам будут постепенно снижаться, но не вернутся к эйфории прошлых лет. Важнее, как банки переоценят риск и какие дисконты дадут застройщики.
• Вклады: ставки по рублевым депозитам станут ниже разными темпами. Короткие периоды — быстрее, длинные — медленнее. Банки будут бороться за «длинные» деньги.
• Потребкредиты: подешевеют, но фильтры по скорингу останутся строгими, чтобы не собирать просрочку на циклическом повороте.
• Цены в магазинах: курсовой фактор будет ключевым для непродовольственных товаров, тарифный — для услуг, урожай и логистика — для продовольствия.

Отдельно о финансовой стабильности. Регулятор видит, что корпоративный кредит растет «ровно» во многом за счет пролонгаций и работы с качеством портфелей. Для банков это означает переход в режим избирательного риска: шансы на финансирование выше у компаний с экспортной выручкой, устойчивой маржой и доступом к замещающим каналам поставок. Высокая ставка долго — это выдержка капитала и премия за качество, а не гонка за объемом.

Рынок ОФЗ и сбережений — главный индикатор доверия к траектории инфляции. Если инфляция действительно идет к 6–7% в 2025 году, реальная доходность длинных бумаг останется заметной даже при плавном снижении номинала. В такой конфигурации банкам проще управлять пассивами, а экономике — получать ориентир для долгих проектов.

Экспорт и импорт. Ставка воздействует на спрос и курс косвенно, а на внешнюю торговлю — через курс и внутренний спрос. Если рубль стабилен, импорт восстанавливается без взрывного удешевления, а экспорт сидит на текущей конъюнктуре, то эффект на инфляцию будет умеренным. Риски — в логистике и санкционных ограничениях: любое осложнение доставки превращается в рост издержек и цен.

Глобальная рамка. Мировые центробанки проходят пик жесткости и более уверенно говорят о паузах и точечных снижениях. Для России это фон, а не директива: импортируем инфляцию и финансовые условия через цены сырья и логистику. Если внешняя инфляция будет гаснуть, ЦБ будет проще проводить собственную траекторию без страха «подхлестнуть» цены.

Сигнал рынку от Банка России однозначный: мы идем в сторону нормализации, но «длинная» жесткость остается. Это означает, что регулятор скорее даст экономике «переварить» июльское снижение, чем устроит серию агрессивных ходов. Рынок будет читать каждую формулировку пресс‑релизов и пресс‑конференций, сопоставляя ее с фактом — динамикой кредитов, рубля и цен.

Какие показатели реально переломят траекторию?

1. Стойкое снижение базовой инфляции ниже 5% в годовом выражении на сезонно очищенной основе — без разовых эффектов тарифов.
2. Остывание рынка труда: замедление роста зарплат и стабилизация вакансий без скачка безработицы.
3. Укрепление рубля или хотя бы отсутствие новой волатильности, которая быстро попадает в полку.
4. Сдержанный бюджет с понятным планом заимствований и предсказуемой налоговой корзиной.

Почему бизнес в целом одобрил июльский шаг? Потому что он снимает часть процентного давления на оборотку, не создавая ощущения, что борьба с инфляцией «сдалась». Снижается цена ошибки в инвестициях: проекты на грани окупаемости снова можно считать. Но компании по‑прежнему смотрят на горизонт: доступ к комплектующим, качество логистики и кадровая устойчивость важнее разницы в 1–2 п.п. по ставке.

Чего опасается население? Что снижение ставки быстро переведется в рост цен на жилье или ослабление рубля. На первом участке дороги этого не видно: рынок жилья переваривает прошлогодний рост, а девелоперы работают через скидки и рассрочки. По валюте все упирается во внешние доходы и логистику, а не только в ставку. Впрочем, если бюджетно‑кредитный мотор будет крутиться слишком быстро, ценам не понадобится много времени, чтобы ответить.

Промежуточный итог на сегодня простой. ЦБ перешел к осторожному смягчению политики на фоне убедительного замедления цен и охлаждения спроса. Риторика остается жесткой — это «страховка» от преждевременного оптимизма. Прогноз на 2025 год — средняя ставка 18,8–19,6%, на 2026-й — 12–13%. Инфляция — 6–7% в 2025-м и 4% в 2026-м, если траектория не собьется. Дальше — жизнь по данным, а не по ожиданиям.

И да, не забываем про долгие лаги. Денежно‑кредитная политика работает как медленный механизм: до потребителя она доходит через финансирование бизнеса, через цены в сетях, через валюту и через ожидания. Сегодняшнее решение — это про зиму и весну, а не про завтрашний ценник. Поэтому ключевыми в ближайшие месяцы будут не громкие цифры, а стабильность тренда: как ведут себя ежемесячные цены, как дышит рубль, как меняются кредитные аппетиты и насколько предсказуем бюджет.

Рынок все это понимает. Отсюда и умеренная реакция: без паники, но и без фейерверков. Инвесторы в ОФЗ внимательно смотрят на длинный конец, банки — на пассивы, компании — на стоимость капитала, семьи — на платеж по ипотеке. Если траектория инфляции не сорвется, у регулятора появится пространство для еще нескольких аккуратных снижений. Если сорвется — пауза вернется быстро. Это и есть политика «по данным», а не «по желанию».

И последнее — о рисках, которые не всегда в кадре. Логистика остается источником волатильности цен: один сложный маршрут способен на пару кварталов развернуть тренд по целой группе товаров. Технологические замены иногда дороже и сложнее, чем кажется на бумаге, а доступ к сервису и запчастям — это тоже инфляция. Ужесточение санкций может снова поднять издержки, а благоприятное окно — наоборот, ускорить дезинфляцию. Именно поэтому ЦБ и держит длинную оптику и не спешит с громкими обещаниями.

Вся интрига ближайших кварталов — в скорости. Если экономика остынет чуть быстрее, инфляция сдастся раньше, а рынок труда хоть немного разгрузится — у нас есть шанс пройти к 12–13% по ставке в 2026 году без резких рывков. Но любое ускорение бюджетных расходов или новый внешний шок вернут нам старый спор: что важнее — схватка с инфляцией или поддержка роста. Ответ на него регулятор в этот раз предлагает давать не эмоциями, а цифрами.